Нравственности предшествует принуждение, позднее она становится обычаем, еще позднее – свободным повиновением, и, наконец, почти инстинктом.
Как нет рыбы без костей, так нет людей без недостатков.
Мораль – это важничанье человека перед природой.
Мы охладеваем к тому, что познали, как только делимся этим с другими.
Нет прекрасной поверхности без ужасной глубины.
Возраст самомнения. Между 26 и 30 годом – прекрасная пора жизни, когда человек зол на судьбу за то, что он есть столь многое и кажется столь малым.
Очень умным людям начинают не доверять, если видят их смущение.
Начинаешь с того, что отучиваешься любить других, и кончаешь тем, что не находишь больше в себе ничего достойного любви.
В мире и без того недостаточно любви и благости, чтобы их еще можно было расточать воображаемым существам.
Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни.
Долгие и великие страдания воспитывают в человеке тирана.
Тем, как и что почитаешь, образуешь всегда вокруг себя дистанцию.
Я мог бы погибнуть от каждого отдельного аффекта, присущего мне. Я всегда сталкивал их друг с другом.
Мое сильнейшее свойство – самоопределение. Но оно же по большей части оказывается и моей нуждой — я всегда стою на краю бездны.
Я должен быть ангелом, если только я хочу жить: вы же живете в других условиях.
Я чувствую в себе склонность быть обворованным, обобранным. Но стоило только мне замечать, что все шло к тому, чтобы /обманывать/ меня, как я впадал в /эгоизм/.
Как только благоразумие говорит: «Не делай этого, это будет дурно истолковано», я всегда поступаю вопреки ему.
Мне никогда не бывает в полной мере хорошо с людьми. Я смеюсь, всякий раз над врагом раньше, чем ему приходится заглаживать свою вину передо мной. Но я мог бы легко совершить убийство в состоянии аффекта.
Испытывал ли я когда-нибудь угрызения совести? Память моя хранит на этот счет молчание.
Я ненавижу обывательщину гораздо больше, чем грех.
Для меня не должно быть человека, к которому я испытывал бы отвращение или ненависть. Я ненавижу людей, не умеющих прощать.
Человек, ни разу еще не думавший о деньгах, о чести, о приобретении влиятельных связей, – да разве может он знать людей?
